Ремарка: Согласно законодательству Евросоюза о защите персональных данных, на всех фотографиях на лица людей размыты. Это сделано намеренно, и не является дефектом съемки.
Недавно все российские соцсети обошла фотография. У входа в Большой Театр в Москве выстроилась длинная очередь. Это были не зрители. Это были артисты театра, которые не могли попасть вовнутрь потому, что каждого тщательнейшим образом обыскивали на входе. В театр на спектакль должен был приехать Путин.
Я сразу вспомнил этот снимок, когда увидел в моем мэйлбоксе письмо из мэрии города Пафоса. Это было приглашение на открытие нового городского театра, которое должен был посетить президент Кипра.
Стоило ли говорить, что я сразу решил принять приглашение. Просто из любопытства, мне было интересно посмотреть, насколько сильно президент Кипра боится граждан своей страны. Так же сильно, как Путин?
Еще будучи в России, мне периодически приходилось принимать участие во всяких мероприятиях с участием Путина и Медведева, и вот у меня появилась возможность посмотреть и сравнить с тем, как обстоят дела на Кипре.
Исходя из Московского опыта я готов был увидеть на подходе рамки металлодетекторов, оцепление, очереди посетителей, выстроившиеся для обыска. Ничего подобного я не увидел. О том, что здесь будет проходить нечто не совсем обычное, говорила лишь пара припаркованных возле театра полицейских автомобилей с включенными мигалками. А во всем остальном, все как обычно, толпа народа перед входом, разве что много полиции.
Толпа перед входом в театр, где будет выступать президент. Ни рамок, ни шмона
Впрочем, подойдя ко входу, я тут же замечаю, что моя персона привлекает внимание и меня начинают «вести» несколько человек в штатском, видимо человек нехарактерной, не местной, внешности, всё же вызвал подозрение. Но стоило мне поздороваться за руку с несколькими местными муниципальными чиновниками, как интерес ко мне был утрачен, во мне опознали «своего».
В толпе встречаю приятеля, бывшего израильского спецназовца, хотя, как говорят, бывших у них не бывает. Мы загодя договорились с ним втретиться тут, у него тот же интерес, что и у меня – он пришел посмотреть, как президент Кипра взаимодействует со своим народом. Проходим во внутрь театра. На входе группа студенток местного университета раздает листовки с политической рекламой. Вещь в Москве не мыслимая. Но тут их никто не вяжет, не кладет лицом в асфальт. Среди студенток – девочка в хиджабе. Я мысленно переношу ее в Москву, не получается. При всем желании не могу представить девушку в хиджабе на дороге где должен пройти Путин. Прикованную наручниками в ближайшем автозаке – могу. А вот так, свободно стоящую там, где должен появиться президент – это невозможно.
Народа много. Весь зрительный зал уже забит, мы буквально протискиваемся через толпу. Но, ситуация, видимо под контролем. В толпе много людей из президенсткой охраны. Некоторых из них мы знаем с лицо.
– Неужели Анастасиадис пойдет через эту толпу, – сомневаюсь я.
– Не думаю, – отвечает мне мой израильский приятель с высоты своего опыта, – скорее всего его подвезут к другому входу, с торца здания.
Выходим наружу. Видим, как большая группа крепких молодых людей напротив театра разворачивает плакаты с какими-то лозунгами. Похоже, тут намечается протестный пикет. Походим, читаем надписи на плакатах. Ничего конкретного, плакаты самого общего содержания: «Хватит болтать, пора действовать!», «Требуется вмешательство президента!» и тому подобное. Плакаты сделаны капитально и на совесть. Похоже, что им уже много лет, они поучаствовали во многих протестных митингах и будут использоваться еще многие годы. Лозунги очевидно подобраны так, чтобы подходить к любой ситуации.
Я снова пытаюсь примерить подобную ситуацию к России, где достаточно просто встать на улице с любым плакатом, чтобы оказаться в цугундере. Не там встать, где должен появиться президент, а просто, в любом публичном месте. Понимаю, что в России такая ситуация, чтобы подобных протестующих допустили бы к президенту – не то, чтобы маловероятна. Она – нереальна. В России с высокой вероятностью всех потенциальных протестующих просто заблаговременно, поместили бы «профилактически» под административный арест под тем или иным поводом, как это обычно делают власти провинциальных городов перед приездом Путина.
Здесь же никто никого не «винтит», не укладывает мордой в пол. Полицейские благодушно наблюдают за протестными приготовлениями, перекидываясь с протестующими беззлобными взаимным шутками. Но при этом не навязчиво следя за тем, чтобы те оставались на другой стороне улицы, напротив театра.
Вдруг мой приятель трогает меня за рукав.
– Всё, готовься, через пару минут подъедет президент.
– Как ты узнал?
– А видишь, начальник пафосской полиции надел фуражку.
Да, это так. Фуражка, которая еще минуту назад была у него в руках, теперь красуется на голове.
Из Театра выходит мэр, выходит на дорогу и начинает держать перед протестующими речь. Мой греческих еще недостаточно хорош, чтобы понять, что он говорит, но добрые люди мне переводят. Мэр говорит протестующим, что президент не так часто принимает участие в публичных мероприятиях в нашем городе, и всем жителям будет очень стыдно, если протестующие будут себя вести невежливо или слишком шумно. Просит их быть сдержаннее.
Мэр Пафоса взывает к совести протестующих
Протестующие всем своим видом демонстрируют, что обижены самим предположением, что они могут себя повести как-то не так.
Появляется машина президента. Я замечаю, что стою на боковой подъездной дорожке, той самой, которая ведет к тому самому боковому входу в театр и отхожу в сторонку, чтобы не мешать проезду президента. Но, оказывается, это излишне. Машина тормозит у главного входа в театр и президент выходит прямо в толпу. Из воздуха материализуются телевизионщики и врубают свою осветительную аппаратуру, но их едва не сносит толпа народу, кинувшаяся к президенту со всех сторон с протянутыми для рукопожатия руками. У меня складывается ощущение, что здесь, на Кипре, пожать президенту руку это что-то вроде магического обряда, типа, пожал президенту руку – весь год будет удачным.
Вычленить в этой толпе президента можно только если знаешь его лично
Какой-то дед, протиснувшись сквозь толпу, обнимает президента. Непонятно, то ли старый знакомый, то ли тоже какой-то обычай. Во всяком случае, никто старика от президента не оттаскивает.
Протестующие на другой стороне улицы просыпаются и начинают скандировать какие-то лозунги. Не тихо. Но и не громко. В рамках пристойности.
Президент обходит машину, выслушивает претензии, перекидывается с протестующими несколькими фразами. В этот момент он отрывается от окружающей его толпы и я замечаю, что охрана, вопреки первому впечатлению, довольно плотно и профессионально следит за ним, контакту не препятствует, но готова вмешаться при малейших признаках опасности. Значит все же такое возможно, хотя, видимо, и непросто.
Договорившись о чем-то с протестующими, президент направляется в театр. Прямо сквозь толпу. В полуметре от девочки в хиджабе. К нему тянется множество рук. Видимо прикоснуться к проходящему мимо президенту – это на Кипре тоже счастливая примета.